Брат мой, ящер - Страница 33

— Так, так, — торопливо закивал Димка.

— А почему он надел на вас наручники и приковал к батарее отопления?

— Я не знаю, — пожал плечами Димка, — наверное, боялся, что я быстро оклемаюсь и вызову милицию.

— Я смотрю, предусмотрительный парень ваш программист. И пистолет носит с собой, и наручники. Всегда он такой запасливый?

— Не знаю… да нет, раньше я как-то не замечал…

— Скажите, Дмитрий Иванович, а почему он оставил около вас свой пистолет, да еще с вашими отпечатками пальцев?

— Ну, наверное, замести следы. Как будто он ни при чем.

— Понимаю, Дмитрий Иванович. Скажите, а кому принадлежит дача, где вы так весело проводили время?

«Шутит мент», — подумал Димка. Это хорошо. Сказать, что Вовану? Все равно ведь узнают, это не фокус. Лучше скажу.

— Приятелю нашему общему.

— Фамилия, имя, отчество?

— Пьяных Вован, то есть, простите, Владимир… Даже и не знаю его отчества. Кореш он мой, Вован да Вован, какое там отчество…

— А Вован ваш где работает?

— По-моему, тоже все ищет работу.

— А как вы приехали на дачу вашего безработного друга?

— На его машине.

— «Мерседес Е-220», если не ошибаюсь?

— Д-да, я знаете, в машинах плохо разбираюсь.

— Скажите, а вот семьдесят пять грамм героина, которые мы нашли в «мерседесе», тоже принадлежат Вовану?

Димка почувствовал, как сердце его сжалось в холодный тяжелый комок и провалилось куда-то в живот. Ничего не поделаешь, придется сдавать Вованчика. Тут уж не до шуток. Тем более Вован при случае не только бы его, Димку, продал с потрохами, он бы мать охотно сдал. Тут уж каждый играет за себя.

— Не знаю. Наверное. Он мне такие вещи не рассказывал.

— Допустим. А вот кто пользовался шприцем со следами героина, который мы наши на даче? Тоже ваш Вован?

— Наверное. Я ж говорю, он мне такие вещи не рассказывал. Может, конечно, он и кололся, но только не при мне.

— Я смотрю, у вас все друзья такие запасливые, ну прямо трудовые пчелы: программист на всякий случай носит при себе наручники и Макарова с глушителем, а Вован аж целых семьдесят пять грамм героина в «мерседесе» возит. Представляете, сколько такая порция стоит?

— Нет, откуда же я могу такие вещи знать?

— Скажите, Дмитрий Иванович, а вот у вас в кармане куртки тоже нашли пять грамм героина. Ваши?

— Да вы что, это все Олег спектакль разыграл. И пистолет подбросил, и наркоту.

— Значит, сами вы наркотиками не балуетесь?

— Да вы что, сроду не прикасался, ей-богу.

— Допустим. А вот на левой руке у вас при осмотре в больнице обнаружены множественные следы от уколов шприца. Это тоже ваш друг программист специально вас кольнул с десяток раз, чтоб выдать вас за наркомана?

Воздух в комнате почему-то сделался холодным и густым, и дышать сразу стало тяжело, так тяжело, что Димка несколько раз открыл рот, чтобы вздохнуть поглубже, но так и не смог. Вот-те и добрый мент, подумал он, издевается, сука. Мусора и есть мусора. Одна надежда на дядю Умара, может, отмажет. Он подумал про дядю Умара и понял, что цепляется даже не за соломинку, как говорят, а за пушинку. Ничего он не отмажет, наоборот, поможет, чтоб вкатали по полной. У него таких, как мы… Вот сволочь чеченская.

— Я смотрю, Дмитрий Иванович, вы задумались. Уважаю вашу задумчивость, потому что подумать-то есть над чем. Например, вы говорите, что приехали на машине вашего друга Вована, а доверенности на ваше имя ни в ваших карманах, ни в самом «мерседесе» мы не обнаружили. Мало того, даже прав мы у вас не нашли. Наверное, забыли дома? — ухмыльнулся майор. — Очень безответственно вы себя ведете — выезжаете на чужой машине без доверенности и даже прав. Представляете, вас останавливают на дороге, а вам и показать гаишникам нечего? И тем не менее, если я вас правильно понял, вы утверждаете, что приехали на машине своего друга?

— Ну да, — с трудом выдавил из себя Димка и с ненавистью посмотрел на майора.

— Ну ладно, оставим пока вас. — Майор поднял трубку телефона и сказал: — Приведите этих двух. И пусть их поддерживают за руки, а то опять они тут цирк устроят — плюхнутся на четвереньки.

Через несколько минут два милиционера ввели Вована и Умара. Они и вида не подали, что узнали Димку. И глаза у них были какие-то мутные. Здорово их видно мусора отделали. Голова у Димки начала кружиться. Это что же получается, выходит, и Вован и дядя Умар были на даче? Может, это они ему по голове врезали, хотя зачем… Ответа не было. Ясно было только, что влип Димка по уши. Ни Вован, ни дядя Умар не то что отмазывать его не будут, утопят как миленького. И еще держать будут, чтоб случаем голову из воды не вытащил… Вот гады… Впаяют ему по первому разряду, состаришься на зоне, если, конечно, не отбросишь там раньше копыта. И так ему вдруг стало жалко себя: пропал парень. Жизнь, считай, кончилась. Да какая, если разобраться, жизнь? Он и не жил-то по-настоящему. Ни семьи, ни детей. Посылки ему послать на зону некому будет. Три года с матерью не разговаривал — надоело слушать ее поучения. Зачем ты то, зачем это… А надо бы. А так что было? Что вспомнить? Наркота, телки, суки продажные, эти не только что передачи не пошлют, и не вспомнят, что был такой Димка. Он почему-то вспомнил Таньку, его последнюю телочку. Она, пожалуй, попади к ней в руки передача для Димки, тут же себе ее прикарманила б, сука позорная. Димка почувствовал, как сердце у него сжалось от острой жалости к себе. И правда, что у него за жизнь была, все время у Вована на подхвате. Туда доставь, с этого получи, с того выбей. Хорошо хоть мокрых дел на нем нет. Да и без трупов навесят на него целую горсть статей, света белого через них не увидишь: и хранение оружия, и сбыт наркотиков, и бог знает чего им еще в голову войдет. Согнешься под ней…